Савен, – так это общий колорит.

– Она словно прозрачная. Удивительное дело, но впечатление именно такое.

– Она тебе читала свои стихи?

– Да, последнее – история про маленькую бабочку, которая любилась с ветром.

– Очень мило, – сказал Савен. – Верлибр?

– Да.

– Верлибр наводит тоску.

Верлибр, должно быть, потрясающая вещь, однако не всем доступная.

– Интересно, в понедельник мы еще понадобимся? – вслух подумал Патрик.

– Надеюсь, нет, – сказал Савен. – Я должен идти к себе в контору, а то кончится тем, что меня оттуда вытурят.

– Поговорил бы ты с ними, – предложил Додди. – Вообще-то, Гнильом сказал: два дня.

– С понедельником будет все четыре.

– Так или иначе, ты должен попросить надбавку, – сказал Додди. – Играй мы в кабаре, мы бы потеряли меньше времени и больше заработали.

– И играли бы не больше нынешнего!

Де Маргуйя только что закончил крупный план четырех кинозвезд за столом. Несколько мгновений те сидели неподвижно, пока фотограф не сделал три снимка, после чего механики засуетились у аппаратуры, готовя ее к очередной сцене.

Савен, набравшись нахальства, направился к де Маргуйя.

– Простите, мсье, – спросил он, – нам осталось еще много сцен?

– Много, – ответил Маргуйя. – По меньшей мере две. Вы должны присутствовать, когда Кики поет в гроте и еще когда Робер и Жизель танцуют свинг.

– Дело в том, – начал Савен, – что мне, вероятно, будет трудно собрать всех своих музыкантов в понедельник. Понимаете, нам сказали, что это займет два дня. А получается уже три, а с понедельником – четыре.

– Послушайте, улаживайте эти дела с директором картины. Меня это не касается, я не в курсе ваших уговоров с Гнильомом. Пойдите к директору…

– Хорошо.

Всем восьмерым в понедельник было решительно нечего делать, если, конечно, не считать конторы, но имеет же человек право иногда поболеть.

– Вы здесь не для того, чтобы играть, – сказал директор, – а для участия в массовках. Я не могу дать вам надбавку, потому что вы почти ничего не играете, а если и играете, то это не записывается для фильма.

– Но нас без конца заставляют играть, – заметил Савен.

– Я знаю расценки, и мне прекрасно известно, что как музыканты вы заработали бы много больше, но ведь Гнильом обязан был предупредить, что вам предстоит делать?

– Да, но он сказал: два дня – и только делать вид, что играем.

– Он был не прав, – покачал головой директор.

– В общем, – заключил Савен, – я постараюсь собрать в понедельник всех восьмерых, но ничего не обещаю.

Он ни в коей мере не был в обиде, но надо же было для виду немного покочевряжиться.

– Да уж, – сказал директор, – не подводите нас. Надеюсь, теперь дело улажено. Ведь мы договорились?

– Ладно, – ответил Савен и, погруженный в раздумья, удалился.

Один только Меркаптан и впрямь не мог прийти в понедельник, но их снимали почти все время со спины, и Майор, конечно, охотно его заменит.

Савен повернул обратно. Войдя к директору, он сказал:

– Я забыл вас спросить… Вы не будете возражать, если на студию придет моя жена? Она немного журналист, и ей было бы любопытно увидеть, как снимают этот фильм.

– Конечно, пусть приходит, – разрешил директор. – Мы будем рады ее видеть. Милости прошу.

Она была на студии уже к полудню. В эту минуту она сидела у входа на площадку и наблюдала, как взад-вперед ходят артисты и механики.

Слонявшийся около статист присел рядом с ней.

– Дело не движется, – сказал он.

– Точно, – согласилась она.

– В Бийянкуре не так, – уверил статист.

– Не знаю. Когда я была там последний раз, лучше не было. Право же, везде одно и то же.

– На любой другой работе приходится трудиться более интенсивно. Когда я ушел из лицея…

– Давно это было?

– Шесть лет назад. Я поступил на работу к Дюпомпье, но долго там оставаться не мог, скука была смертная, а потом я работал у биржевого маклера, но и это занятие не из веселых, и я стал рассыльным, но тоже ненадолго. Тогда было очень трудно найти место.

– Еще бы! – сказала она.

– Теперь же я страшно доволен, что стал статистом, – произнес он без особого убеждения. – И вам, наверно, это занятие по душе.

– Правду сказать, мне бы это не слишком понравилось, я больше люблю танцевать.

– Так вы не… – статист побледнел.

– Я жена руководителя джаз-оркестра, пришла посмотреть, как его снимают.

Статист с удрученным видом поднялся.

– Я, наверно, единственный статист на студии, – пробормотал он. – Когда я разносил бакалейные товары…

– Да нет же! – сказала она. – Здесь много статистов. И потом, вы наверняка набредете на что-нибудь стóящее. Простите, меня зовет муж. К тому же сейчас, должно быть, уже около шести. В понедельник, надеюсь, увидимся…

XI

– Я не уверен, что ты действительно понадобишься, – сказал Савен, – но, как бы то ни было, даже если Вернон приведет Дидье, ты немного развлечешься – поглядишь на статисток, на декорации.

Майор молча кивнул и в знак своего удовлетворения сделал легкое антраша.

Они по мосту пересекли реку, метров двести прошли по берегу и вошли на студию.

– Ну вот, – сказал Савен. – Теперь развлечения ради можешь тут побродить. А хочешь, тебя загримируют.

– Спасибо, не надо!

Майор направился к павильону Б и исчез, окутавшись маскировочным дымом неведомой природы.

Все это утро ушло на съемку короткой сценки, во время которой владелец заведения представлял публике «Сирену песчаных вод» – другими словами, Кики Горлодран, прикрытую для такого случая толстым слоем жидкой пудры и двумя крохотными нашлепками на грудях.

Владелец заведения упорно говорил: «Сирень непечатных вод», каждый раз вызывая в публике заметное оживление. Мало-помалу он запутался и вынужден был выговорить слово правильно, после чего зрители моментально покинули павильон.

Музыканты времени зря не теряли. Додди делился с Мюриэль своими впечатлениями от ее замечательной задницы, Вернон же джемсешновал с остальными за декорацией, среди тряпок и строительного мусора.

Статист сидел за плетеным столиком перед стаканом с оранжадом и подносил его к губам всякий раз, когда сцену снимали сызнова. К одиннадцати ее довели до совершенства, засняли, и все пошли обедать, собираясь вернуться на съемки вскоре после полудня.

Меркаптана, как и предусматривалось, не было, так что Беатрис поступила в полное распоряжение Савена. Однако он совершил ошибку, не соблазнив ее, и в результате в ближайшую среду она переспала с Меркаптаном – как раз накануне его женитьбы. Но об этом никто никогда не узнает, потому что массовка закончилась в понедельник вечером. Однако кое-кто предчувствовал, что так и случится, так как Меркаптан неоднократно уверял, что, во-первых, ему это ни к чему и что, во-вторых, в понедельник он никак не может